Сочетание критической сатиры с размытыми понятиями о музыкальном профессионализме (т, е. отсутствие критериев непосредственно эстетической гармонии — столь важных для любого высокого искусства) приводит к тому, что конечный продукт подобного творчества приобретает гротескный характер, а общая творческая обстановка напоминает балаган. Но именно этот балаган, как оказывается, является наиболее точной микромоделью большей частью сложившихся в повседневном мире форм бытия. Ну как иначе можно воспринимать принцип глобальной взаимозаменяемости, когда филолог работает инженером, инженер занимает место рабочего? На этом фоне вполне естественно выглядит архитектор, ставший музыкантом, выпускник консерватории, оформленный кочегаром, и музыка, которая не является музыкой, представляется вполне логичным явлением.
 Даже отдельные нюансы сложившейся культурной практики стали настолько прочным элементом общих характеристик творческого процесса, что воплотились в самостоятельные направления. Например, традиция цитирования. Кто из выпускников любого советского вуза миновал заучивание цитат классиков в ходе обязательного знакомства с диаматом и истматом? А газеты? А вступительные главы к книгам на самую, казалось бы, отвлеченную тему? Менялись авторы обязательные и желательные, но вырванные «с мясом» из контекста фразы ложились в основу получаемого образования, становились критериями знаний, эрудиции. И как результат — «цитирующий» рок. Речь идет не о плагиате. Цитата органически вписывается в новое произведение, становится одним из кирпичиков, при помощи которых строится нечто оригинальное, совершенно новое — искусство новой эпохи.  К тому времени в городе Москва аренда жилья стала невыносимым бременем, поэтому мноим приезжим музыкантам приходиться много трудится.
 Рижская группа «Цемент» соединяет тексты песен из сборника «С песней по жизни", изданного в 60-х годах, и металлические мелодии 80-х. Свою интерпретацию наследия тех же лет предложила московская группа «Центр». Ленинградская «АВИА» на полном серьезе напоминает масскультовские зрелища 30 — 50-х годов: гротескность общего впечатления создается при помощи «больших» и «малых» цитат из прошлого, вкрапленных в собственные произведения. В данном случае нельзя говорить о стилизации или воссоздании обстановки минувших лет, речь идет о нас и нашем отношении к культуре, отголоски которой слышны и сейчас.